Коммунитаризм является конструктивной оппозицией не только традиционалистскому авторитаризму, но и, если исходить из знаменитой триады «Свобода. Равенство. Братство» («Liberte. Egalite. Fraternite»), индивидуалистическому рыночному либерализму («Liberte»), и эгалитарным демократиям («Egalite»), выражая собой суть «Fraternite» - «Братства», гармонизирующего односторонние уклоны «только в свободу» или «только в равенство». Еще одним из терминов, которым можно описать идеологию коммунитаризма – «органическая демократия», уважающая значимость не только личностных свобод, но и личных аспектов, таких, как принадлежность к семье, местной общине, обществу в целом, принимая во внимание значимость участия в общественных процессах и гражданское самосознание.

Две наиболее молодые политические теории, опирающиеся на «уравнительность» (эгалитарность), такие как фашизм и социализм, по разным на то причинам, последовательно потерпели крах, следуя принципу LIFO (акроним - last in, first out). Поэтому анализ системы взглядов коммунитаризма необходимо провести в сопоставлении с единственно-доживающей свой век теорией либерализма по трем главным направлениям. Во-первых, в направлении развития древнего спора между коллективизмом и индивидуализмом. Во-вторых, в направлении изучения взаимосвязи между экономикой и социальной сферой. В-третьих, в направлении анализа общественных отношений адекватных современным производительным силам.

Коллективизм или индивидуализм

Либерализм, оставшийся на сегодня практически безальтернативно практикуемой политической теорией, возник как отдельное политико-философское направление еще в XVI-XVIII вв, в первую очередь под влиянием работ Томаса Гоббса и Джона Локка[1]. Среди характерных принципов, заложенных в либерализме, необходимо отметить следующие: 

- людей разъединяют ненависть, страх, жадность, алчность и другие страсти, которые разрушают их общность (Гоббс), а также их неудовлетворенные потребности (Локк); 

- жизнь отдельного человека первична по сравнению с существованием гражданского общества, являющегося материальным воплощением человеческих решений, созданным для защиты «естественных» прав каждого индивида на жизнь, свободу и собственность; 

- такие общества представляют собой объединения людей, в соответствии с «социальным контрактом» формирующих правящий строй, цель которого - обеспечить максимальную защиту прав людей; 

- человеческие существа действуют под влиянием страстей, а не разума.

Таким образом, политику либерализма можно охарактеризовать как взаимодействие противоборствующих необузданных интересов. Последовательно развивая эти идеи, либерализм сегодня стал отрицать: государства и его контроль над экономикой, политикой и гражданским обществом; церкви с ее догмами; любые формы общинного ведения хозяйства; любые попытки перераспределять государственными или общественными инстанциями результаты труда; этнические принадлежности; какую бы то ни было коллективную идентичности (А.Дугин).

При этом установки либерализма базируются на следующих принципах: эгоизме, являющимся основным регулятором рынка; отношениях в социуме подобных отношению в стаде животных; «идеальном» социуме подобном машине, состоящей из множества взаимозаменяемых элементов; изолированности экономики от исторической реальности; анитисоциологизме; анитирегуляционизме и т.д.

Так К.Поппер - один из столпов современного либерализма, - развивая эти понятия, писал: «...магическое, племенное или коллективистское общество мы будем именовать закрытым обществом, а общество, в котором индивидуумы вынуждены принимать личные решения – «открытым обществом»… Закрытое общество сходно со стадом или племенем… члены которого объединены связями, родством… участием в общих делах, одинаковыми опасностями, общими удовольствиями и бедами. Это - все еще конкретная группа конкретных индивидуумов, связанных друг с другом не только такими абстрактными социальными отношениями, как разделение труда и обмен товаров, но и конкретными физическими отношениями типа осязания, обоняния и зрения». Идеальная модель «открытого общества» для Поппера есть общество, где люди могут быть связаны чисто формальными отношениями (прежде всего, отношениями купли - продажи), но «никогда не встречаются друг с другом лично, общаясь только с помощью современных средств связи и передвигаясь в одиночку в личном транспорте».

Для другого теоретика, занесенного в пророки талмудистами либеральной теории (Фридриха фон Хайека), прилагательное «социальное» является «самым бестолковым выражением во всей нашей моральной и политической лексике».

Такие подходы приводят к дегуманизации человека. То, что составляло сущность человеческого, стало переосмысляться теоретиками постиндустриального общества, как «препятствие на пути технического прогресса». Характерная фраза - «содержание культуры - это совокупность иррациональных моментов, связанных пережитками предыдущих фаз развития цивилизации» (Д. Белл). При этом либеральные теории, хотя и отрицают возможность познания законов истории, по существу, как и теория формаций в историческом материализме, являются механическими теориями стадийного развития, поскольку полагают, что «мир неизбежно идет к универсальному обществу господства частной собственности и индивидуализма» (затем, как следующий этап эволюции «конкурентоспособного человеческого капитала» Homo Economicus, вовсе превращая его в электронный протез Automatum Perfectus).

Распространение таких принципов в обществе неумолимо повлекло рост стяжательства, политическую коррупцию, разложение общественных институтов, ухудшение состояния окружающей среды, цинизм и общее падение морали «дегуманизированного конкурентноспособного материала». За последние 20 лет эти факторы начали превалировать над другими сторонами жизни социумов и привели к утрате жизненных устоев и духовному обнищанию, повлекшие за собой катастрофический рост наркомании, брошенных детей, рост преступности и самоубийств. В том числе и потому, что сложно назвать такие перспективы «захватывающей мечтой о будущем».

Соответственно идеологии сформировалась и правящая верхушка, чуждая общественным интересам и исповедующая стяжательство, что неумолимо привело к «восстанию элит» (Кристофер Лэш), сопровождаемым управляемым пессимизмом разума и воли большинства, загнавших массы в апатию «тупика невозможности».

Выходом из этого тупика может стать только альтернативная или «четвертая по счету» (фашизм-социализм-либерализм) политическая теория коммунитаризма.

Универсальность принципов основ коммунитаризма

В основе теории лежать простые и понятные принципы.

Во-первых, эффективная реализация прав невозможна вне сообществ, значит, невозможна без принятия обязательств перед сообществом. Люди в принципе не являются отчужденными и изолированными, их тесно связывают разнообразные межличностные отношения, которые в конечном итоге и формируют полноценную содержательную жизнь, без которых человек не может стать зрелой личностью. Общество является естественной средой, лежащей в основе человеческого бытия. Хотя моральная автономия личности является одним из важнейших человеческих качеств, следует отметить, что достижение ее каждым в отдельности возможно только при условии соответствующего обучения и воспитания в семье, среди друзей и учителей в определенной социальной и культурной среде. 

Во-вторых, забота о себе и своих правах предполагает материальное и моральное благополучие других - в этом состоит социальная справедливость  - и это не «ежедневное самопожертвование», а постоянное осознание роли других. Сообщество - явление гораздо более сложное, чем группа случайных людей. Оно порождает особые, зависящие от контекста, упорядоченные взаимоотношения. Далеко не все взаимоотношения подходят под это определение. «Социальное согласие» является тем основанием, на котором строится и функционирует сообщество. В качестве примера типов сообществ необходимо упомянуть семьи, друзей, гражданские ассоциации, религиозные объединения, гражданскую ответственность и т.д.

В-третьих, возведение права в абсолют, размножает права до бесконечности и доводит до экстремизма, в обществе права не должны доминировать над ответственностью и обязанностями. Коммунитаризм принимают за основу постулат о том, что связь чувств и разума носит сущностный, а не механический характер. Разум может часто умерять и сдерживать чувства, а чувства давать пищу для раздумий. В процессе интерпретации значений разум и чувства совместно участвуют не только на индивидуальном, но и на социальном уровне. Отсюда чувства отдельного человека не являются его личностными, иррациональными источниками ценностных суждений, как предполагают либералы. Чувства и ценности могут быть организованы в иерархии взаимоотношений, которые устанавливаются в основном в процессе диалога внутри сообществ. Некоторые чувства и ценности считаются более важными, чем другие, и являются объектом обсуждения в сообществе, а не просто утверждаются как непреложные истины отдельными людьми.

Анализируя различные взаимоотношения между людьми внутри сообщества, коммунитаризм  признаёт проблематичность и сложность политической жизни общества и неоднозначность роли индивида в нем. С другой стороны, подчеркивает устремленность человека к достижению общественной справедливости и благосостояния. Эта вера в положительные стороны человеческой личности отличает сторонников коммунитаризма от либералов, которые слишком циничны, чтобы согласиться с этими позитивными взглядами, фактически создавая эффект «самосбывающегося негативного пророчества».

"Коммунитаризм шагает по планете"

«Капитализм, который мы знаем, скоро исчезнет»

Джеймс Д. Дэвидсон, инвестор, публицист

С самого момента возникновения коммунитаризм развивался не только как социальная философия, но и как социально-политическое движение. И, как наиболее привлекательное на сегодня идейное течение, характеризуется очень широким спектром последователей. Многие профессиональные эксперты и политики, осознавая причины предкризисного состояния капитализма, пытаются найти формы и средства предотвращения катастрофы. Наиболее заметными представителями этого течения на западе на сегодня являются:  американцы социолог Амитай Этциони, философы Аласдер Макинтайр, Майкл Сандел, Кристофер Лэш, политолог Бенджамин Барбер, в Канаде - Чарльз Тэйлор, в Австралии - Роберт Саймонс, Эндрю Нортон и др.

К ним подключились и известные политики: Билл Клинтон, Альберт Гор, губернатор Вермонта Ховард Дин[2], советник Белого дома по вопросам здравоохранения д-р Иезикиль Эмануэль, Барак Обама[3] и многие другие. В США движение по созданию коммун приобрело форму бума. По сообщению журнала «Тайм», их количество увеличилось с 10 тыс. в 1970 г. до 150 тыс. в 1993 г., а ныне уже один из восьми американцев является членом общины.

В Европе в Великобритании с позиций коммунитаризма часто выступал Тони Блэр (лейборист) и Дэвид Уиллет (консерватор), в  Германии - Курт Биденхоф (ХДС) и Йошка Фишер («зеленый»), во Франции - Жак Делор и многие другие сторонники в ЕС, Японии, Латинской Америке и т.д.[4].

Итак, проведя анализ мирового политического поля, мы установили, что термин «коммунитарность» в мире широко известен и даже «моден». Мир нуждается в новой архитектуре, в дополнительных механизмах управления, чтобы иметь дело с вопросами, с которыми существующие органы государственного или межгосударственного управления справиться не могут. Несмотря на столь широкий разброс сторонников «новомодной идеи», это «хорошо забытая» старая социальная теория и практика, говорящая о том, что ради создания более благополучного мира люди должны научиться ценности общности.

Русская Идея коммунитаризма (общинности)

Между тем, первым термин «коммюнотарность» использовал русский философ Николай Бердяев, который тонко выделял это понятие: «...очень важно установить различие и противоположность между коллективизмом и коммюнотарностью». Понимая «коммюнотарность» как общинность, Бердяев говорит о недопустимости его смешения с понятием «коллективизм», придавая термину признаки «принудительной эгалитарности»[5].  «В коллективизме человек перестает быть высшей ценностью»[6]. «Коммюнотарность и соборность всегда признают ценность личности и свободу. Коммюнотарность есть духовное начало людей, общность и братство в отношениях людей, и она совсем не означает какой-то реальности, стоящей над людьми и ими командующей. Коммюнотарность оставляет совесть и оценку в глубине человеческой личности. Совесть одновременно может быть личной и коммюнотарной. Коммюнотарность означает качество личной совести, которое не может быть замыканием и изоляцией. Религиозная коммюнотарность ... называется соборностью».

При этом в определении Бердяева «свобода есть дух, а не бытие», «примат и господство разума не признает свободы» и «духовное начало в человеке есть истинная свобода, а отрицание духа, додуманное до конца, - неизбежно есть отрицание свободы»[7].  В сфере же экономической он признает возможность существования общего интереса и, следовательно, возможность ограничений в хозяйственной жизни, во имя общих интересов: «...часто бывают извращения, отрицается свобода мнения и духа и признается очень большая свобода в жизни экономической. Экономика есть работа духа над материей мира, от которой зависит самое существование людей в условиях этого мира. Абсолютная свобода в экономической жизни, т.е. совершенная ее автономия и была системой "laisser faire, laisser passer”, т.е. капиталистической системой. Она ставит в очень тяжелое положение огромные массы человечества. Это делается источником эксплуатации. Поэтому экономическая свобода должна быть ограничена во имя свободы же».

Бердяев делает акцент на свободе, духовности и добровольности в объединении людей и отвергает принуждение. Но на практике принуждение и добровольность всегда соседствуют. Взаимодействуя, люди всегда подчиняют свои личные представления (духовную сторону) общей системе ценностных ориентаций. Без этого взаимодействие и доверие невозможны, но в то же время они не могут полностью обеспечить координацию действий, поэтому нужна еще и команда. Так на противоположных полюсах стоят полная добровольность, развитие крайнего индивидуализма с опасностью распада сообщества, и чисто командное, тоталитарное сообщество. Оба варианта не жизнеспособны. Но между ними есть третий путь. Бердяев делает намек на эту возможность, когда пишет, что «одинаково ложны изолированный индивидуализм и механический производственный коллективизм» но лишь разделяя эти понятия на «царство духа и царство кесаря».

Иван Ильин так же был в поисках «альтернативного» пути: «…Не верим в спасительность, какой бы то ни было политической формы как таковой: ни в монархическую форму, ни в республиканскую форму, ни в демократическую, ни в диктаториальную… Русский  Государственный строй должен базироваться на правосознании граждан и в то же время воспитывать его и вовлекать его в строительство... Государство строится автономным правосознанием, т. е. именно их свободным сочувствием, их само-дисциплиною, их любовью, их верою, их подвигом, их жерственностью, их самодеятельностью...».

Другой русский философ - Владимир Соловьев, - в отличие от Н. Бердяева, осмысленно придавал большое значение «третьему пути» и указывал на то, что он постоянно присутствует в истории человечества, играя в ней положительную роль: «От начала истории три коренные силы управляли человеческим развитием. Первая стремится подчинить человечество во всех сферах и на всех степенях его жизни одному верховному началу и слить все многообразие частных форм, подавит самостоятельность лица, свободу личной жизни... Но вместе с этой силой действует другая, прямо противоположная; она стремится разбить твердыню мертвого единства, дать везде свободу частным формам жизни, свободу лицу и его деятельности; под ее влиянием отдельные элементы человечества становятся исходными точками жизни, действуют исключительно… для себя, общее теряет значение… превращается в…отвлеченное, пустое, а наконец и совсем лишается всякого смысла. Всеобщий эгоизм и анархия, множественность отдельных единиц без всякой внутренней связи - вот крайнее выражение этой силы. Если бы она получила преобладание, то человечество распалось бы на свои составные части и история окончилась войной всех против всех…  Если бы только эти две силы управляли историей человечества, то в ней не было бы ничего, кроме вражды и борьбы… Внутренней целости и жизни нет у обеих этих сил, а, следовательно, не могут они ее дать и человечеству.

Но человечество не есть мертвое тело и история не механическое движение, а потому необходимо присутствие третьей силы, которая дает положительное содержание двум первым, освобождает их от исключительности, примиряет единство высшего начала с свободной множественностью частных форм и элементов, создает таким образом целость общечеловеческого организма и дает ему внутреннюю жизнь. И действительно мы находим в истории всегда совместное действие трех этих сил, и различие между теми и другими историческими эпохами и культурами заключается только в преобладании той или иной силы, стремящейся к своему осуществлению».

Таким образом, у Вл. Соловьева мы находим достаточно четкое определение коммунитарного принципа. Носителем такого органичного принципа он считал славянскую, и, прежде всего, русскую цивилизацию.

Он так же отмечал, что «Финансовые операции с мнимыми ценностями (так называемые «спекуляции») представляют, конечно, не столько личное преступление, сколько общественную болезнь, и здесь прежде всего необходимо безусловное недопущение тех учреждений, которыми эта болезнь питается. - Что касается, наконец, ростовщичества, то единственный верный путь к его уничтожению есть, очевидно, повсеместное развитие нормального кредита, как учреждения благотворительного, а не своекорыстного». Особо хотелось бы отметить насколько четко под это определение попадает свободные деньги («с демерреджем» или «Freigeld»).

«Общественный организм Запада, разделившись сначала на частные организмы между собой враждебные, должен под конец раздробиться на последние элементы, на атомы общества, т.е. отдельные лица, и эгоизм корпоративный, кастовый перерастет в эгоизм личный». Создается впечатление, что эти слова написаны нашим современником.

Собственно, международный термин коммунитаризм, есть ни что иное как идея русской общинности, традиционной для России вплоть до столыпинских реформ, приведших к резкому выделению в крестьянской среде собственников на землю, маргинализации и оттока не успевших адаптироваться в города. Что стало одной из причин революции 1917 года (успешно подогретой масштабным внешним финансированием).