Другая новость пришла из США, где служительницы Епископальной и Методистской церквей в городе Кливленд «освятили» здание абортария. Как сказала настоятельница епископального кафедрального собора в городе Кливленд, Трейси Линд, (тоже открытая лесбиянка) «Благословляю это здание! Пусть его стены выстоят перед всеми ужасными нападениями и позором, навлекаемым на него. Да останется оно маяком надежды для всех, нуждающихся в его услугах»

Что же, сообщество, которое отвергает заповедь «не убий» ни по каким, даже самым снисходительным меркам не является Церковью. Истина о том, что «не должно лишать жизни невинное человеческое существо» — это то, что люди не могут не знать, даже независимо от того, христиане они или нет. Дитя в утробе матери является человеческим существом, оно является невинным существом — то есть заведомо не совершает ни преступления, подлежащего смертной казни, ни вооруженной агрессии, которую можно было бы отражать силой. Лишение его жизни является химически чистым случаем нарушения заповеди «не убий».

Церковь, свидетельствуя об этом, свидетельствует также о любви Бога к грешникам, которая явилась в том, что «Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных» (1Пет.3:18) Любовь Божия является не в одобрении греха — а в том, что грех искуплен Кровью Христовой и будет прощен, как только человек в нем раскается. Обещание прощения грехов — любых грехов — тем, кто кается, проходит через все Писание. «Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник - помыслы свои, и да обратится к Господу, и Он помилует его, и к Богу нашему, ибо Он многомилостив» (Ис.55:7)

В одобрении греха является нечто другое — или, вернее, некто другой, кто совсем не хочет, чтобы люди покаялись, были прощены и обрели вечное спасение.

Проповедники Евангелия побуждают людей к покаянию, чтобы они обрели прощение и были спасены; послание «либерального» и «прогрессивного» «христианства» прямо противоположно — оно удерживают людей от покаяния, поощряя и ободряя их пребывать в грехах.

Либеральные общины такого рода — не церкви, хотя бы и поврежденные, но буквально антицеркви, противоцеркви, проповедующие противоевангелие.

Но как общины, бывшие некогда христианскими, где проповедовалось Священное Писание и провозглашалось имя Христово, превратились в свою противоположность? Обратим внимание на фотографии, иллюстрирующие новость — на них мы видим неких улыбающихся дам в епископских облачениях.

Как они вообще оказались в таком странном виде? Есть ли связь между женским священством (и епископатом) и последующими явлениями — одобрением сначала гомосексуализма, потом и абортов?

Однозначного совпадения тут нет. Есть протестантские общины, которые рукополагают женщин, но не одобряют бездн содомских. Есть те, которые в бездны содомские уже свалились, однако еще держатся в отношении абортов — и все еще полагают их грехом. Несомненно, многие протестантские служительницы отнесутся к действиям шведской и американских «епископш» с крайним неодобрением.

Но есть определенная закономерность. Если какая-то община вводит женское священство, можно ожидать — глядя на уже имеющиеся примеры — что следующим шагом будет одобрение гомосексуализма, а следующим — и абортов.

В чем причина того, что события развиваются подобным образом?

В любом действии можно выделить само содержание действия и его мотивы. Можно совершать правильные действия по правильным мотивам — например, совершать Литургию из послушания Богу, чтобы прославить Христа и содействовать спасению людей. Можно совершать правильные действия по неправильным мотивам — например, служить Литургию в рамках психологической поддержки какого-то чисто мирского дела. Можно совершать неправильные действия по правильным мотивам — например, проповедовать ложное учение, ошибочно (хотя и искренне) думая угодить этим Богу. Можно совершать неправильные действия по неправильным мотивам — например, производить аборты, чтобы нажиться.

В случае с «женским священством» есть само действие — рукоположение женщин в священный сан, и оно само по себе, с точки зрения Писания и Предания, неправильно. Но главная проблема — это мотив, стоящий за таким решением.

Протестантские реформаторы в свое время наломали много дров — но они, по крайней мере, имели намерение послужить Богу и исполнить его волю. Женское священство с самого начала вводится не по богословским, а по внешним, мирским соображениям — в миру корпорации отказались, под давлением государства, от дискриминации по признаку пола, мир смотрит косо на то, что в церкви отцы — это исключительно мужчины, и, чтобы избежать этого осуждения от мира, и вводится женское священство, а потом и епископат.

Когда Англиканская Церковь вводила женский епископат, премьер-министр Дэвид Кэмерон с со всей большевистской прямотой разъяснял причины этого: «Я хочу сказать очень ясно — пришло время для женщин-епископов. Оно пришло уже очень давно. Церкви нужно принять это… Я думаю, что для Церкви Англии важно быть современной Церковью, в контакте с сегодняшним обществом, и я думаю, что это ключевой шаг, который следует cделать».

То есть мотив, по которым Англикане ввели женский епископат, не имел отношения к Писанию или Преданию — а был продиктован желанием быть «современной церковью в контакте с сегодняшним обществом». То есть введение женского «священства» - как и «епископата» означает один фундаментальный сдвиг — за миром признается право диктовать Церкви.

А мир, получив такое право, естественно, и не думает останавливаться на женском епископате — с чего бы ему останавливаться. Он будет дожимать до полного согласия во всем — чтобы люди, одетые в костюмы христианских служителей, свидетельствовали ему, что дела его добры. Церковь всегда имела, имеет, и до второго пришествия будет иметь конфликт с этим миром. Об этом прямо написано в Евангелии.

Церковь, полностью согласившая с миром — это уже не Церковь.

И вывод, который из этого следует — церковь не должна быть «современной». Она должна быть вечной. Она не должна быть «в контакте с современным обществом». Она должна быть в контакте с Богом и Его святыми. Нельзя позволять миру диктовать Церкви; иначе он не успокоится, пока не вывернет ее наизнанку.