Эфраим ГАНОР

     Современные кибуцы разительно отличаются от кибуцев пятидесяти- и даже двадцатилетней давности. Это самобытное явление как попытка организации нового образа жизни до сих пор вызывает широкий интерес во всем мире. Устройство кибуцев и организация быта его членов служат предметом многочисленных исследований. Однако за пасторальными пейзажами этих необычных населенных пунктов с их ухоженными лужайками и тенистыми аллеями скрывается подлинная драма, в которой есть все: любовь и ненависть, преданность и зависть, верность и предательство, идеологическая борьба и война интересов. И, конечно же, очень тяжелый труд.
      Сегодня я расскажу о самом, пожалуй, серьезном кризисе, пережитом кибуцным движением. Кризисе, который едва не поставил под угрозу само существование коллективных хозяйств и спровоцировал раскол между их членами, оставивший глубокую отметину в душах нескольких поколений кибуцников. Но для начала немного об истории движения.
      Кибуц зародился как форма еврейского поселения в Эрец-Исраэль. Он был задуман как сельскохозяйственная коммуна с общим имуществом и равенством всех членов в труде и потреблении. Решения в кибуце принимались общим собранием, все работали в меру сил и делили плоды труда поровну. Коммунистический принцип "От каждого по способностям - каждому по потребностям" выполнялся в кибуце в полной мере. Со временем под влиянием окружения и обстоятельств этот и другие принципы существования коммун утратили чистоту и даже отчасти изменились. Так, например, исчезло понятие существования исключительно за счет собственного труда. Сегодня лишь считанные коммуны обходятся без наемных работников, которые трудятся на кибуцных угодьях и предприятиях, и даже в управлениях кибуцами практически повсеместно работают наемные специалисты.
      Следует подчеркнуть, что идеологи движения стремились расширить количество членов в каждой отдельной коммуне до нескольких сотен. Кибуц с его уникальным образом жизни действительно привлекал многих: жизнь в Эрец-Исраэль была трудной, а в кибуце жилось и проще, и спокойнее, и, что немаловажно, сытнее. Каждый знал, что товарищи не дадут ему пропасть.
      Первое сельскохозяйственное поселение, основанное на коллективных началах - квуца (группа) Дгания, - появилось в 1909 году на побережье Кинерета. Оно объединило молодых представителей Второй алии, придерживавшихся социалистической идеологии. Все они прибыли из Восточной Европы, по которой уже бродил призрак коммунизма, так что их выбор формы существования был отчасти предопределен. Неоспоримые успехи Дгании послужили поводом для создания новых сельскохозяйственных коммун. Уже в 1921 году в Изреэльской долине появились кибуцы Эйн-Харод и Тель-Йосеф. Кибуцное движение ширилось, в 1930-е годы приобрело особый размах, и к моменту образования Государства Израиль по всей стране действовали несколько десятков кибуцев, насчитывающие тысячи и тысячи членов. Фактически в 1948 году около половины сельскохозяйственных еврейских поселений на этой земле составляли кибуцы.
      В 50-е годы, крайне тяжелые для Израиля с экономической точки зрения, расцвет сельского хозяйства послужил фактором роста материального благосостояния кибуцев и уровня жизни их членов, а также побудительной причиной создания новых коллективных хозяйств. Их число продолжало расти как за счет молодых репатриантов, так и за счет уроженцев страны.
      До самого конца 70-х кибуцы переживали пору расцвета. Члены коммун приобретали современное оборудование и технику, создавали прогрессивные технологии производства и мелиорации, которые вызывали восхищение и признание далеко за пределами еврейского государства. Уже не удовлетворяясь одним лишь сельским хозяйством, кибуцы стали развивать на своей территории промышленность, благодаря чему уровень жизни населения коммун достиг небывалых высот, Кибуцы превратились в своего рода экономические форпосты страны, которые наряду с сельскохозяйственными угодьями,, дававшими рекордные урожаи и существенно пополнявшими общественную кассу, развивали современные предприятия, задававшие тон в отечественной промышленности. Когда в кибуцах появились солидные бюджетные избытки, их стали вкладывать в биржу - и тут красивой сказке пришел конец. Биржевой кризис 1983 года поглотил колоссальные средства, принадлежавшие ки-буцам, а последовавшая за ним гиперинфляция и кризис в сельском хозяйстве довершили дело. Многие коммуны полностью обанкротились.
      В 1989 году правительство решило оказать кибу-цам помощь. Необходимо было вытащить эти в общем и целом перспективные коллективные хозяйства из-под долговых завалов, под которыми те оказались. Для этого правительство освободило кибуцы от части долговых обязательств перед банками. Однако финансовый кризис, который больно ударил по кибуцам, осложнился кризисом идеологическим, нанесшим непоправимый ущерб самой их структуре. Многие кибуцы приватизировали значительную часть своей собственности, то есть ее доли выкупали сами члены коммун, так что от принципов коллективного хозяйствования практически ничего не осталось. Согласно переписи 1983 года, в Израиле продолжали существовать в той или иной мере нетронутыми всего 267 кибуцев, членами которых являются в общей сложности около 116 тысяч человек (69 тысяч трудоспособных и 47 тысяч детей и пожилых людей). В общей сложности их количество составляло всего 2 процента населения страны.
      А теперь возвратимся к тому, с чего начали: к кризису, который разразился в кибуцном движении в первой половине 1950-х годов. Тогда это был чисто идеологический кризис - материально, как мы уже отметили, кибуцы процветали. Но доминантной стороной жизни кибуцев в тот период была идеология - сказывалось воздействие коммунистической пропаганды тогда еще великого и могучего Советского Союза. Между членами кибуцев даже шло негласное соревнование на преданность "делу Ленина и Сталина". В результате в кибуцном движении возникли различные политические течения,^часть которых ассоциировалась с левой партией МАПАЙ, а часть - с еще более левой партией МАПАМ. Постепенно дробление на просто "коммунистов" и "пламенных коммунистов" произошло и в самих кибуцах. Более того, там появились группы людей, настаивавших на отдалении от коммунистической идеологии.
      Со временем словесные споры переросли в реальное противоборство сил со всеми его атрибутами, включая насилие. Ареной борьбы стали общие столовые, куда на обеденную трапезу обычно собирались все члены кибуца, от мала до велика. Идеологические противники спорили до хрипоты, хватали друг друга за грудки, дрались в кровь. Личные ссоры перерастали в семейные, в каждом кибуце разгорались страсти шекспировского размаха и в каждом можно было отыскать своих Монтекки и Капулетти. Кибуц как явление распался на две непримиримые части, так что само понятие коллективизма было сведено на нет.
      Последствия раскола можно наблюдать ныне на примере существования Эйн-Харода с добавлением слова "ихуд" (объединение) и Эйн-Харода с добавлением слова "меухад" (объединенный). Существуют также два Гиват-Хаима, опять таки "ихуд" и "меухад". И каждая часть объединяет группу кибуцников, придерживающихся одной из двух точек зрения. Сегодня к этому уже привыкли и сами кибуцники, и вся страна. А в далекие уже 1950-е годы в кибуцах, раздираемых идеологическими войнами, складывалась гнетущая атмосфера. Об этом много писали. Мне удалось разыскать в архивах газеты "Едиот ах-ронот" материалы журналиста Зеэва Альтгара, который в июле 1953-го побывал в кибуцах Изреэльской долины. Вот что он писал: "На информационной доске кибуца Эйн-Харод меухад прикреплено сообщение секретариата за номером 146, в котором говорится буквально следующее: "На исходе субботы кибуцники из "ихуд" встретили нашего товарища Зорика, которого обвинили в подслу-шивании того, что происходило на их собрании. Не раз-бираясь, где правда, а где навет, они учинили самосуд, жестоко избив его. Зачинщик "разборок" Яаков Янай и его товарищи затащили полураздетого и истекающего кровью Зорика в зал заседаний и, усадив за стол, продолжали избивать. Особенно усердствовал Шломо Лави, между прочим, депутат кнессета от кибуцного движения. Он бил несчастного по лицу". А в нескольких метрах, на информационной доске Эйн-Харод ихуд, висело другое объявление: "В 2:45 ночи хулиганы пробрались в комнату Яакова Яная, набросили на него, спящего, одеяло и несколько раз ударили палкой по голове. Оказавший сопротивление Яаков успел заметить среди своих линчевателей Йосефа Михаэли. Он поднял крик, и соседи, поспешившие ему на помощь, насчитали восемь человек, разбегавшихся с места преступления.
      Далее журналист описывает атмосферу, царившую в столовой распавшегося на два непримиримых лагеря кибуца Эйн-Харод: "Столовая оставалась единственным местом, куда приходили поесть все кибуцники. Но это уже не было тем общаком, характерным для кибуцев, где люди обменивались впечатлениями, делились друг с другом бедами и радостями, хвастали друг перед другом успехами детей. Теперь два ряда столов справа занимали хмурые представители одной части, за столы слева усаживались представители другой. В зале царило угрюмое молчание - и это было куда лучше, чем яростные споры, зачастую приводившие к рукоприкладству.
      Так или примерно так складывалась ситуация в каждом израильском кибуце