Сегодняшняя российская власть, доказывая свою экономическую успешность, прежде всего апеллирует к уровню жизни граждан. Этот показатель действительно демон­стрирует устойчивую позитивную тенденцию к росту: подушевой ВВП в рыночных ценах в 2000-2009 гг. вырос в 5,5 раза, средняя заработная плата — в 8,4 раза, средняя начисленная пенсия — в 7,5 раза. Опровергать эти данные бесполезно, да и ненужно.

В подобной ситуации большинство оппонентов правительства представляют дело та­ким образом, будто все хозяйственные достижения последних лет обусловлены иск­лючительно внешними факторами — повышением цен на сырьевые ресурсы и, соответственно, притоком в Россию дополнительных средств. Однако, несмотря на быстрый рост доли экспорта в общем объеме добываемых природных ресурсов и продукции их первичного передела (в середине 1980-х из СССР экспортировалось 5,0% всего добываемого угля, 5,5% круглого леса, 10,7% газа и 19,7% нефти — а в 2009 г. соответственно 35,2, 23,8, 28,8 и 58,4%), не только этот фактор обеспечивает повышение уровня жизни.

Посмотрим на статистические данные. В 2009 г. продажа только не­фти и нефтепродуктов принесла России $140,3 млрд, или 46,6% экспортных доходов. Еще $39,4 млрд, или 13,1%, было обеспечено экспортом газа. В 2010 г. ситуация улуч­шилась: по итогам восьми месяцев экспорт нефти и нефтепродуктов составил $128,6 млрд, а газа — $28,6 млрд. Но посмотрим на цифры повнимательнее: за 2000-2009 гг. среднегодовая цена нефти выросла в 2,16 раза, а объем ее экспорта — в 2,7 раза. По газу экспортные цены за тот же период выросли в 2,9 раза, но экспорт сократился на 15%. Если взять среднегодовой объем экспорта нефти за этот период и умножить его на раз­ницу цен, мы получим, что нефтяной «нетрудовой доход» России составляет «всего» $33-35 млрд ежегодно, или 2,6-2,7% ВВП, если счи­тать по рыночному курсу (в 2008 г. он достигал 5%, что было своего рода аномали­ей). По газу соответствующие показатели составляют $14-16 млрд в год, или 0,9-1,1% ВВП. И даже если добавить сюда другие виды сырья и продукции низкой степени переработки, общая «прибавка» за счет конъюнктуры не превысит 4,5% ВВП — при этом нужно принимать в расчет и то, что часть ее обеспечена вполне реальным ростом производства этих товаров.

Даже самый приблизительный расчет показывает: повышение цен на экспортируемые товары не обеспечит приближение уровня жизни к показателям, достигнутым в конце 1980-х гг. (а именно о возвращении к тем уровням обычно и говорят в контексте преодоления «постсоветской» рецессии). Значит, должно быть и что-то еще.

На наш взгляд, этим недостающим звеном является недоинвестирование, о котором наши оппозиционеры говорят куда реже, чем о нефтяной ренте. Посмотрим теперь на цифры на этом направлении. Согласно официальной статистике в РСФСР в годы XII пятилетки (1986-1990) доля инвестиций в ВВП была несколько выше, чем в среднем по СССР, и достигала 31,0-31,5%. Некоторые исследователи, базируясь на собственных методиках, определяют ее на уровне 33,4-35,0% ВВП. Как бы то ни было, в России в 2009 г. на валовое накопление тратилось… 18,6% (в среднем за период 2000-2009 гг. — 21,3%). Простое сравнение показывает, что в «благополучные 2000-е» страна получала от банального недоинвестирования как минимум вдвое больше, чем от благоприятной внешней конъюнктуры. То есть на один доллар, приходивший из-за границы в оплату за подорожавшие ресурсы, приходились два доллара, которые попросту не вкладывались в развитие нашей промышленности и инфраструктуры.

Элементарные статистические сравнения подтверждают этот факт. В 1985-1987 гг. в РСФСР строилось в среднем по 6200 км автомобильных и 700 км железных дорог в год — в 2009-м их было введено в строй соответственно 1400 и 60 (!) км. За постсоветский период в стране не построено ни одного нового нефтеперерабатыва­ющего или цементного завода. С 1992 по 2010 г. введено в строй пять новых атомных реакторов, тогда как в 1981-1990 гг. — 15. Про расходы на оборону я и не говорю. Практически полностью свернуто производство гражданской авиационной техники, грузовых судов, тракторов и сельскохозяйственных машин. Инвестиции в аграрный сектор в сопоставимых ценах снизились более чем втрое. Из 755 000 объектов незавер­шенно­го строительства, насчитывавшихся в РСФСР по состоянию на 1 января 1991 г., были закончены менее 11%. И неудивительно, что средний срок службы оборудова­ния в промышленности сегодня достигает 17 лет (в 1987 г. в РСФСР — 10,7 года), а ко­эффи­циент износа превышает 48,8%, а в ряде отраслей достигает 75% (в 1987 г. — в среднем 36%). В 2000-е гг. мы привыкли жить не за счет дорогих нефти и газа — мы привыкли прожирать собственное будущее, жить в долг, занимая у детей и внуков.

Кризис, с которым российская экономика столкнулась в 2008-2009 гг., подтверждает эту тенденцию. В 2009 г. доля расходов на конечное потребление домохозяйств в ВВП выросла с 48 до 53,6%, а органов государственного управления — с 17,2 до 20% (в совокупности на 8,4 процентного пункта), тогда как доля накопления сократилась на 6,6 процентного пункта. Падение цен на нефть только ускорило проедание остатков производственного потенциала страны. И даже несмотря на все большие «инвестиционные» расходы бюджетов всех уровней, реальные показатели обновления основных фондов и реализации инфраструктурных объектов не растут. И это значит, что деньги распиливаются и вновь отправляются на потребление, в том числе и правящей бюрократии, а страна продолжает жить по инерции, черпая источники краткосрочной радости в устойчивой и долговременной демодернизации…